Старый Львов. В.А.Верещагин. 1915 год издания

Старый Львов. Год основанія Львова теряется во мгле исторической легенды, но первое о нем известіе появилось в 1259 году, при описании пожара Холма. Этот пожар, говорит летописец с значительным преувеличеніем, был настолько ужасен, что отблеск его зарева был виден во Львове:

Прилучижеся сице, за грѣхи, загорѣтися Холмови отъ оканьныя бабы… сицю же пламени бывшу, якоже со всее земли зарѣ видити, якоже и со Львова зряще видити.

Городъ, такимъ образомъ, возникъ нѣсколько ране, — по всѣмъ вѣроятіямъ въ концѣ первой половины XIII вѣка; быть можетъ онъ расположенъ былъ въ то время гораздо ближе къ Холму, чѣмъ теперь. Не вполнѣ увѣрены историки и въ имени его основателя. Называютъ князя Даніила Романовича, окрестившаго, будто бы, городъ въ честь Льва, своего старшаго сына, называютъ и Льва. Мало, затѣмъ свѣдѣни имѣется и о жизни Львова за время владычества русскихъ князей.

Рынок. Старые дома — Старый Львов. Рынок

Русскій Львовъ былъ обведенъ глубокимъ рвом и землянымъ окопомъ, укрѣпленнымъ деревянной стеной изъ толстыхъ балокъ. Въ это укрѣпленное место, называвшееся въ старину острогомъ или окольнымъ градомъ вводили громадныя ворота, защищеннныя двумя деревянными башнями – “вежам” .

Портал часовни Трех Святителей. Старый Львов

Внутри острога возвышалось новое укрѣпленіе, такъ называемый “дѣтинецъ”, тоже обведенное рвомъ, окопомъ и стѣной и защищавшее княжескій теремъ. Острогъ съ дѣтинцемъ занимали небольшое, сравнительно, пространство; въ цѣляхъ удобства обороны, въ нихъ помѣщались, кромѣ терема, лишь склады оружия и жилыя помѣщенія княжеской дружины. Вокругъ острога въ “посадѣ” , позднѣе “слободѣ” , селился весь торговый людъ, занимаясь промыслами, собираясь на “вѣча” и отбывая тамъ же “копный” судъ.

Весь старый Львовъ былъ деревяннымъ; только церкви, да и то не всѣ, были построены изъ камня. Простой людъ жилъ въ крошечныхъ избахъ или Клѣтяхъ, совершенно темныхъ, такъ какъ окна, въ виду дороговизны стекла, завѣшивались мѣхами, шкурами или полотномъ. Боярскіе же дворы состояли изъ терема, окруженнаго избами, клѣтями и разными другими постройками, приспособленными для помѣщенія дружины, склада оружія, конюшни, умыльни, коморъ для варенья пива и меда и хранения съѣстныхъ припасовъ.

Терема бывали богато разукрашены деревянной рѣзьбой, изображавшей фигуры птицы, звѣрей или растительный орнаментъ; рѣзьба покрывалась золотомъ или красками. Внутреннее украшеніе терема состояло изъ драгоцѣнныхъ образовъ въ золотыхъ или серебряныхъ окладахъ, которые разставлялись въ одной изъ комнатъ на “божницахъ” или ставились во всю стѣну, на подобie церковнаго иконостаса, съ горящими передъ ними лампадами или восковыми свѣчами. Здѣсь ежедневно, на утренней и вечерней зарѣ, происходили общія молитвы боярской семьи. Таковъ, подобно всѣмъ современнымъ ему русскимъ городам, был внѣшній видъ стариннаго Львова.

Старый Львов. Улица Бойков и Армянская улица

Сохранились, наконецъ, указанiя и на то что Львовъ, ставъ крупнымъ центромъ русской культуры, началъ уже при русскихъ князьяхъ, всячески поощрявшихъ предпріимчивыхъ людей и помогавших торговлѣ, пріобрѣтать тотъ характеръ крупнаго торговаго центра, которымъ онъ сдѣлался впослѣдствии при польскихъ короляхъ.

Удачное его расположеніе на большомъ торговомъ пути между генуэзскими колоніями и Западом Чернымъ и Балтійскимъ морями, Днѣпромъ и Бугомъ, Кіевомъ и Краковомъ, Венгріей и Литвой привлекало къ нему самое разноплеменное населеніе. Охотно сюда переселялись во множествѣ нѣмцы, захватывая въ свои цѣпкія руки мѣстную торговлю и вводя нѣмецкіе порядки, перекочевывали армяне изъ Ани послѣ разрушившаго городъ землетрясенія, жили поляки и евреи, арабскіе купцы и татары, — покорители тогдашней Россіи. Вся эта, наполнявшая городъ, разношерстная толпа разселялась по народностямъ въ особыхъ кварталахъ, въ которыхъ сохранились и до настоящаго времени нѣкоторыя старыя названия улицъ: Русская, Жидовская (недавно переименованая въ Сербскую), Армянская.

Начинается кипучая промышленная жизнь, поддерживаемая скрещеніемъ расъ и соперничеством національностей, не хватаетъ только сплоченной обывательской организации. Этотъ недостатокъ восполняется послѣ русскаго владычества королемъ Казимиром Великимъ; онъ создалъ такую организацию. Даровавъ Львовскому торговому сословію цѣлый рядъ привилегій, подтвержденныхъ впослѣдствіи и другими королями, он распространилъ на нихъ преимущества “Магдебургскаго права” , положившаго начала ихъ обособленной юрисдикціи и ремесленному цеховому устройству.

Всякій ремесленникъ долженъ былъ съ этихъ поръ принадлежать, смотря по профессіи, къ той или другой корпораціи, которая регулировала дѣла ремесла, давала ему экономическую прочность и защиту въ несчастіи, слѣдила за честностью и порядочностью членовъ и вмѣшивалась даже въ семейную жизнь, строго слѣдя за ея устойчивостью.

Корпораціи не принимали, напримѣръ, въ свою среду незаконно-рожденныхъ. Не менѣе оригинально и то, что въ нихъ допускались одни женатые люди. Холостые никакого довѣрія не внушали, имъ не было мѣста въ корпораціи, а слѣдовательно и въ городѣ. Во второй четверти XIV вѣка такихъ корпорацій было одиннадцать, но уже къ концу столѣтія, по мѣрѣ возвышенія культуры и возникновенія болѣе утонченныхъ потребностей, ихъ появляется нѣсколько десятковъ.

Въ этой-то тѣсной организации городского сословія, преисполненнаго чувства собственнаго достоинства, энергичнаго, трудолюбиваго и дисциплинированнаго черпаетъ Львовъ источники своего будущаго благосостояния. Наиболѣе богатые изъ городскихъ обывателей становились купцами, составляя аристократію города, независимую, гордую, смотрѣвшую свысока даже на высшее дворянское сословіе, остальные оставались ремесленниками, служа основанием экономической и вооруженной его силы.

Въ началѣ XIV вѣка Львовъ представлялъ типъ нѣмецкаго средневѣкового города. Вся жизнь сосредоточивалась около ратуши, живописнаго зданія романо-готическаго стиля, замѣненнаго впослѣдствій современной казарменной постройкой. Ратуша занимала, какъ и теперь, центръ площади, отведенной подъ рынокъ и окаймленной жилыми домами.

Здѣсь царило необычайное оживленіе. Между сотнями лавокъ, скамеекъ, лотковъ, переносныхъ ларей и садКовъ для рыбъ, торговлей которыхъ особенно славился Львовъ, —сновали представители самыхъ разнообразныхъ національностей съ ихъ странными, экзотическими типами. Тутъ встрѣчались и далекій генуэзецъ, привезшій восточные товары, и арабскій купецъ, заѣзжій грекъ и италианецъ, полякъ и русскій, армянинъ и татаринъ, вездѣсущий и тогда уже евреи.

Живописныя національныя одежды, своеобразныя нарѣчія, манеры, жесты, вся эта безпорядочная пестрота должны были придавать Львовской площади отпечатокъ яркой оригинальности. Красочнымъ фономъ этой пестрой картины служили разбросанные тут же, въ безпорядкѣ, разнообразные товары: рабы и рабыни, ткани и оружіе, лошади и сбруя, мѣха и ковры, польскія сукна и русскіе плащи – “perae ruthenicales”, все сырье, которое обмѣнивалъ Львовъ.